Рецензии на роман

«Выборы LIFE»

 

Ирина Назарова (Великий Новгород)    

 

Уважаемый читатель!

Роман известного петербургского  писателя и поэта, редактора журнала «БЕГ» Владимира Хохлева, на актуальную тему — «Выборы LIFE» представляет собой многослойное произведение, где каждый пласт интересен по-своему и понятен, но некоторые места в книге спорны, неоднозначны, хотя точку зрения писателя, наверняка, разделяет большинство. И это хорошо.

Легкий, свободный, талантливый слог автора с первых же строк вовлекает в интригу романа и ясно показывает политическую позицию писателя, его отношение к трагическим событиям почти столетней давности, которые коренным образом изменили ход российской истории. В начале романа на сцену появляется гротескная фигура Ильича, главного действующего лица тех самых событий, которого изображает на улице артист. На память приходят слова о том, что история повторяется дважды: один раз в виде трагедии, во второй — в виде фарса. Очевидцев, переживших эту трагедию, почти не осталось в живых, но живы еще их дети, внуки и правнуки, значит, жива память о том времени, жива боль. Писатель не только констатирует факты, но и анализирует ситуации, ищет причинно-следственные связи, строит гипотезы. 

Весьма  занимательны беседы главного героя с Ангелом, который заставляет его взглянуть на людей и события под новым углом зрения. Любопытны диспуты о вечном и бренном, о науке, о религии, и невольно возникает догадка — Ангел говорит устами Канта. Так и хочется  поставить эпиграф к роману, взятый из «Критики чистого разума» Канта: «Две вещи на свете наполняют мою душу священным трепетом: звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас».  И все же, главная идейная и сюжетная линии вращаются вокруг литературного сообщества Петербурга.

Выборы председателя Союза писателей — стержень, вокруг которого разворачиваются события, встречи, размышления. Главный герой романа — человек порядочный, умный, эрудированный, ищущий, уверенный в себе, хороший поэт и писатель, сталкивается с заскорузлым руководством Союза писателей. Людям мыслящим и творческим такой феномен хорошо знаком: кресло руководителя занимает не самый достойный представитель «пишущей семьи». Казалось бы, литература — это метод и средство воспитания души. Какая наука на этой земле дерзнет соревноваться с ней в более высоком предназначении? И об этом Хохлев также пишет в своей книге, когда рассуждает о пользе поэтов и поэзии. Автор  умело вплетает стихотворное творчество в главы романа, поднимая читателя на время над мышиной возней людей, не понимающих, что же в действительности в этом мире важно и ценно.

Антиподом главного героя стал оппонент Хохлева по выборам — действующий председатель Союза писателей Жерлов — существо злое, грубое, амбициозное, ограниченное и, как следствие,  лицемерное, которое все гребет под себя. А уж помочь своему более талантливому собрату — Боже упаси! А речь?! Вы только послушайте, как Жерлов изъясняется с подчиненными! Мало того, что ему ненормативный язык ближе поэтического, хотя он считает себя поэтом, в его тоне и манере говорить чувствуется явная агрессия.  Складывается такое впечатление, что психически ненормальный человек пытается сделаться столпом общества. Главный герой видит и понимает это. Он отчаянно хочет помочь своим друзьям и вступает в предвыборную борьбу.

Однако в реальности он оказывается почти один на один с Жерловым и его прислугой. Дело тут не только в литературном сообществе, ведь литературная жизнь — это лишь часть общей жизни в стране. Значит в стране что-то не так. Живя на земле, мы не можем не думать о материальном, но оно не должно ставиться выше духовного, иначе — крах! Об этом и пишет автор романа. Это не просто борьба за кресло председателя, это борьба за высший смысл существования человека, как образа Божия. Как и всякая борьба, она требует духовных сил, не только парения в воздухе, речей и белых перчаток. Приходится опускаться на Грешную и считаться с человеческими законами бытия.

Главный герой побеждает. Финал необычный для сложившейся ситуации.

Слава Богу, что сотворил чудо! Справедливость должна была взять верх, а душа молитвенно склонила голову перед Божеством и успокоилась.

 

И. Г. Назарова.

Кандидат филологических наук, доцент, действительный член Академии русской словесности и изящных искусств им. Г. Р. Державина.

 

 

Евгений Вертлиб и Дарья Вертлиб (Париж, Франция)

 

Роман «Выборы LIFE» В. Хохлева в русле духовных исканий борения с химерой коммунизма. Осмеянием ленинского иконостаса ценностей постсоветское общество избавляется от «рабства». Союз писателей представлен как часть недоосмеянного ретроградного «совка». Сатанинская сущность коммунизма намекается прямой аналогией с «Бесами» Достоевского. Правда, не следовало бы делать акцент на утверждении, что в юности Федор Михайлович «не стал бы нечаевцем». Ибо зачем этому писателю становиться нечаевцем, коли он уже сложился «спешневцем» — большим революционером в кружке Петрашевцев?! И интерпретация Достоевским свободолюбия более философски глубинная, нежели дана. Ведь раскольничество — личностный искус «недоучившегося студента», проба на сверх-человеческий наполеонизм — разбор неудавшейся провокации православного сознания.

Кроме переклички с Достоевским в произведении чувствуется параллель с «Мастером и Маргаритой» — сцены жаркое лето, метро, лавка, поэт. Есть структурное тождество между ними. У Булгакова — действие в Москве чередуется с изображением Понтия Пилата и Христа. У Хохлева — разборки в Союзе писателей смежны с разговорами с ангелом (функция альтер-эго автора, как черт-провокатор Ивана Карамазова). Если булгаковский Воланд — индикатор безбожности общества — готовности социума принять зло за добро, то у Хохлева — «Москва не боится неба» — богоборческий мотив. Хохлев Иисусообразен — потому ату-ату распни его толпа.

 

Спор об абсолюте вечен. В романе афористичные сентенции выдаёт Ангел, поучающий автора. Некоторые заповеди этой «крылатой сущности» безупречны. Как например, «человеки всё хотят классифицировать. Подчинить себе материю. Какая жажда власти». Конечно же, человек по Слову Божьему — не «колесик-винтик», а Бого-человек. Вся славянофильствующая русская культура вслед за Достоевским осмеивает «арифметическое счастье» и вместе с Евгением Замятиным — талоны на «make love».  Бесспорно и то, что в теории познания всё относительно. Но абсолютна Божественная истина доброделания. Без веры мертвы даже законы — «действующие только потому, что люди в них верят».  Жив человек — пока верит. Поэтому цель дьяволиады — посеять тотальное безверие, перепутать царство Божие и власть Сатаны, свет и тьму — мутировать религиозно-нравственное этико-гражданское сознание, подготовив зомбированного Человека к  общечеловечьей «обшиыге» (словечко Достоевского), приятию Зла за Добро.

В этом смысле данное повествование в форме дневниковых выкладок и авторских ремарок помогает покончить с дурманом ложного просвещения — во имя собожественного личностного прогресса.

 

Евгений Вертлиб (академик РАЕН) и Дарья Вертлиб (Sorbonna-UCLA)

        

    

Маргарита Борцова (Саратов)

 

Здравствуйте, Владимир!

Вчера дочитала Ваши «Выборы». Был у меня в жизни такой период, когда я работала завотделом прозы — в журнале «Волга — XXI век». Поэтому позволю себе несколько замечаний насчет романа. Надеюсь, без обид и при полном понимании с Вашей стороны, раз Вы решили ознакомить меня с этой вещью. Все произведения редактору литературного журнала естественно приходится рассматривать с двух позиций: чтения для себя и чтения для широкой аудитории, подразумевая нечто большее, чем личные пристрастия.

Так вот, как редактор я бы не смогла взять эту вещь для публикации по ряду причин. Затронутая проблема действительно имеет место, то, что Вы описали — явление типичнейшее для писательской среды. Да, так, и именно так, происходит во всех писательских Союзах. Для того чтобы в этом убедиться достаточно стать членом или просто открыть одну из писательских газет — ту же «Литературную Россию». Вот поэтому, раскрыв ее раз и наткнувшись на писательские дрязги и вылитые друг на друга ушаты помоев, предпочитаю заглядывать в эти издания как можно реже. Лично меня больше привлекают литературные, а не окололитературные дела. Естественно, каждому болеющему душой за литературу хотелось бы сказать здесь свое слово. Но, увы, эти слова сказаны задолго до нас. Кто только не шагал по этой проторенной дорожке. Как пример, приведу писателя из Воронежа Михаила Федорова и его книгу «“Громкие” дела писателей» (Воронеж, 2009). Уверяю Вас, что на литературном поле книга эта далеко не единственная. «Дневники» Нагибина, «Алмазный мой венец» Катаева и т.д. и т.п. Но это произведения в большей степени художественные, далекие от публицистики и «злоб дня».
Интересны ли писательские склоки кому-нибудь, кроме самих писателей? Это даже не «кухня», а «вынос продуктов с черного хода».

Не превалирует ли в заявленной Вами теме злободневость и не освоенная художественно реальность? Что дают эти огромные цитаты, приведенные полностью письма и ответы на них? Ощущение реальности происходящего и убедительности авторской позиции? Но авторская задача таким образом переработать эту «сырую» реальность, чтобы читатель «облился над вымыслом слезами». У Вас же это именно тот кусок «сырой штукатурки», который упал на голову Маши из редакции. Создается впечатление груды материала, пристроенного по принципу «лишь бы не пропадать добру» (как то самое укрепление клумбы на даче лишним цементом). Это и включения в текст, без особых на то причин, своих и чужих стихотворений, статей, откликов на них, и «ангельские» экскурсы в научные парадигмы, не лишенные, кстати, парадоксальности, которую я так ценю в творчестве. Всё это можно и нужно делать, но соблюдая меру, не в ущерб читательскому вниманию и интересу.

Хотелось бы за текстом, за фабулой увидеть живых людей. Я же вижу лишь типажи, маски, заранее распределенные роли. Неужели, в этом Жерлове, в Галочке нет ничего человеческого, они показаны монстрами, сатанинствующими идолами. Даже на Страшном суде человеку дается право предъявить нечто в свое оправдание. Не раскрыта тайна «крестного отца» писательской мафии Стинова. Он, по задумке автора, слепок с «шефа» из «Бриллиантовой руки». В роман забредают лица случайные, вроде секретаря Светы. К чему упоминание о ней, если есть многострадальная Валентина Павловна, нынешний секретарь? Всё это затягивает, отягощает повествование, будто бы в поисках золотой рыбки продираешься сквозь тину с бреднем, увязая по колена в иле.

Когда же повествование обретает динамику, начинает жить своей жизнью, как в последних эпизодах выборов, читательский интерес возрождается сам собой.
Хотелось бы поговорить и об инструментах повествования. У Вас множество диалогов. Это само по себе не хорошо и не плохо. Но прямая речь должна ярко характеризовать героев. В драматических произведениях речь героев — наиважнейший инструмент автора. К этому же надо стремиться и в прозе. Почему мы позволяем героям такие пространные, раздутые словоизвержения? Потому что не ограничены временем и пространством бумаги? К тому же «действующие лица» у Вас говорят на одном усредненном языке, кроме Жерлова и Ильича. Одного выделяет неуемное употребление мата, другого — картавость.

Я бы посоветовала дать вещи чуток отлежаться, и, возможно, подсократив, усилить сатирический момент.

Может быть, не пощадив главного героя, чуток посмеяться и над ним? Ведь с волками жить — по-волчьи выть, не зря же Хохлев когда-то потянулся именно в эту среду и выдержал, по роману, в ней гораздо дольше, чем в Смольном. Открою секрет, когда-то, лет десять назад, впервые столкнувшись с писательским сообществом, тоже вынашивала идею аналогичного «разоблачительного» романа. Даже название было «Игрушка». Действие должно было развиваться в Союзе художников, а не писателей. Это давало возможность поговорить о живописи, включая досоветскую. О подлинном и псевдотворчестве. Но когда узнала, сколько до меня сказано на тему творчества и творцов, от этого замысла отказалась.

 

Маргарита Борцова.

 

 

Павел Панов (Санкт-Петербург)

 

ЖИЗНЬ И LIFE.  

Новый роман Владимира Хохлева «Выборы-LIFE» еще потреплет вам нервы, уважаемый Читатель. О чем там речь? Да обо всем сразу — о выборах председателя правления писательской организации, об устройстве мира, о праведных и неправедных.

Вы будете лицезреть встречи автора с Ангелом, его антипода — писателя Жерлова, соответственно, с Чертом (пишу обоих с заглавной буквы, коль у них паритет), вместе с автором вам придется возноситься под купол храма, присутствовать при опровержении всех физических, астрономических и социальных законов, в конце романа, у автора тоже вырастут ангельские крылья, в прямом смысле, как описано у Ходасевича: «…ангел в перьях».

По этим и по многим другим причинам данный роман может быть в раздражении заброшен вами, уважаемый Читатель в дальний угол, подобно петуху, что кукарекнул не вовремя, но, как петух же, он снова взлетит на ваш стол, ибо ему, роману, пора.

Кто-то скажет, что эта тема (выборы в писательской организации) интересна, да и то отчасти, разве что только самим писателям. Характеры и портреты в романе прописаны весьма узнаваемо, переписка с ними дается так досконально (просто скопирована из почтового ящика автора), что: во-первых, все герои тут же узнают себя, а во-вторых, роман будут читать еще и для того, чтобы угадать «кто есть ху». Постараюсь поспорить и с этим мнением.

Ваш покорный слуга тоже нашел себя среди персонажей этой истории, хоть и не имел и не имеет отношения к данной писательской организации. Поэтому, являясь существом почти мифологическим, позволю себе высказать несколько соображений.

Для чего люди пишут? Герои этой повести не задаются таким странным вопросом, они знают, что пишут они для того, чтобы состоять в писательской организации. На самом деле, вопрос этот крайне нехороший. Люди, задавшие его себе, порою впадают в беспокойство и депрессию, что очень опасно в писательском, суицидальном ремесле. Отразить Себя и Время? Благородная задача, потомки одобрят.

Литературного героя романа «Выборы-LIFE» Владимира Хохлева так же и зовут — Владимир Хохлев, герой похож на автора как две капли воды — «с благородной сединой и короткой бородкой», на фотографии так же кормит голубей и знает всю подноготную питерской писательской тусовки и правительства Санкт-Петербурга, владеет каратэ, имеет за душой Академию художеств… Но ради чего все это написано? Ради собственного пиара? Пишет автор о себе вполне комплиментарно, заодно вкладывает в уста своему лиргерою свои лучшие стихотворения, прямо как Б. Л. Пастернак for доктор Живаго (сейчас, говорят, модно русский язык английским разбодяживать).Впрочем…Вряд ли для пиара…

А может, автору было жалко пропадающих впечатлений, полученных в ходе действительно прошедших выборов в реально существующую писательскую организацию? Такой сюжет пропадает!

А у романа нет сюжета. Да и какой сюжет может быть у выборов? Что в ЗАКС, что в Думу, что на пост Председателя правления писательской организации, все одинаково: агитация, сманивание на свою сторону электората, вброс компромата, технические кандидаты,  предвыборный психоз, во время которого всем участникам кажется, что именно здесь, именно в этот момент решается судьбы мира… ну, не мира, так страны нашей.

Стоп! А вот здесь надо задуматься. И в самом деле, что у нас, россиян, было и что осталось? Если верить старой дурашливой песенке: «…ракеты, …Енисей… в области балета»… Не много. Да и этого уже, признаться, почти нет. После затопления орбитальной станции «Мир», после проигранной космической гонки, когда американцы 4 раза (прописью для тех, кто не в курсе: четыре раза) побывали на Луне, про ракеты не будем. Про Енисей лучше тоже промолчать после аварии на Красноярской ГЭС. Ну, балет… Да, что балет!

Впрочем, врет песенка. Мир нас ценил как раз не за это. Мир любил и помнил Толстого и Достоевского, Стругацких и Булгакова, Бродского… и многих других авторов. Была великая русская литература. Была. И сплыла. Почти три десятка лет оболванивания нации не прошли даром. Телевидение, «желтая пресса», цензура, резкое падение тиражей у литературных журналов… И вот результат: россияне перестали читать. Количество домашних библиотек сократилось до 3 процентов, Единый государственный экзамен окончательно добивает остатки всего думающего пишущего, читающего.

Вот поэтому герой романа «Выборы— LIFE» выходит на борьбу с хамовитым, почти выжившим из ума Жерловым, как на последний бой.

Нужна ли ему эта должность? Есть ли в этой должности смысл — с творческой или меркантильной точек зрения? Вряд ли. Современные союзы писателей — смесь пишущей организации с инвалидно-похоронной командой. Давно ушли в прошлое хлебосольные рестораны Домов творчества писателей, обязательные издательские планы, места в президиумах и ордена по разнарядке. Писатели перестали быть номенклатурой. Остались у обломков прежних Союзов писателей только амбиции, тяга к элитарности и страстная, неистребимое желание вернуть все назад. Туда, в сталинский Союз Писателей! Где, как писал Виктор Некрасов в своем рассказе «Саперлипопет», по мысли Сталина у советских писателей будет военная форма, звания и, соответственно, приказы и взыскания. «Будет, обязательно будет! Вернут. Все признаки есть!» — думают они. И чтобы идеологически непроверенных — ни-ни! Не пущать.

Владимир Хохлев очень точен в описании психологии таких функционеров от литературы. Они могут затравить, они будут «не пущать», они сумеют затаить ненависть к чужаку на всю жизнь.

Автор этих строк, пройдя с десяток Всесоюзных писательских  совещаний, активно публикуясь в журналах, издавая книги, получив за свою работу даже кое-какие литературные премии, не был принят в старый СП СССР только за безобидную шутку. Было большое, на разворот, интервью в газете. Корреспондент спросил: «Не пора ли вступать в Союз Писателей?» Ваш покорный слуга ответил: «Старик, только не для печати. Я считаю, что современный СП держится только за счет Литфонда. А его, я слышал, создавал Лев Николаевич Толстой с формулировкой «для малоимущих и многопьющих писателей». А я себя к таковым не отношу!»

Но интервью вышло вместе с этим пассажем, коллеги-журналисты посмеялись, собратья по перу надулись как мыши на крупу. И не стали «пущать». У меня хватило сил прожить еще три жизни: геофизика, эмигранта, журналиста. А кто-то, а их счет идет на сотни, на тысячи талантливых имен, — они так и сгорели от непризнания.

Сейчас, когда в государстве Российском все разложилось по полочкам, мы оглянулись по сторонам и многие подумали: «Господи… Это что же мы опять нагородили?» На что надеяться? Какие такие  сибирские полки в очередной раз спасут Россию?

Милиция? Армия? ВПК? Телевидение? Церковь? Как говорится, нажмите нужную кнопку (услуга платная).

Нация задыхается без национальной идеи. Ее невозможно «напиарить» из кабинетов власти, принять в третьем чтении в любом из законодательных собраний. Национальную идею может сгенерировать только русская литература. Но это должна быть настоящая литература, не глянцевое чтиво, литература независимая, честная и смелая.

Вот за такую литературу и бился герой романа Владимира Хохлева «Выборы LIFE».

 

Павел Панов, член Российского Межрегионального Союза Писателей.

 

 

Николай  Куковеров (Санкт-Петербург)

 

Мнение о романе Владимира Хохлева — «ВЫБОРЫ  LIFE»

Один мой приятель, далекий от литературы, в середине 90-х, прочитав мою публикацию. спросил:

— А вот скажи, Николай, как это у тебя все складно получается?

— Все просто, надо владеть словом. Сюжет, лирические герои, опять же художественный вымысел…

— Понял. Короче, надо так наврать, чтобы люди поверили.

Размышляя над тем диалогом, я утверждаю, что слово «наврать» — это сочинить, а сочинять может только поэт или писатель. Излагать может кто угодно — от школьника до графомана.

Передо мною — рукопись романа «Выборы LIFE», автор Владимир Хохлев.

Содержание романа таково: в нашем городе имеется Союз писателей. Конечно, есть председатель Союза — некто Жерлов. Этот человек советского периода. Хотя коммунизм давным-давно отвергнут, Жерлов остался верен его идеям, поэтому руководит Союзом писателей, как ткацкой фабрикой.

Как пишет автор романа, уровень интеллекта у Жерлова невысок. Мне ясно сие утверждение из того, что человек, занимающий столь высокий пост в литературе, изъясняется исключительно матом. Кроме того, Жерлов — мастер на всякие козни.

Многие недовольны положением дел в СП, но изменять что-то в лучшую сторону, по разным причинам, никто не берется.

И вот инициативная группа решила выдвинуть на пост, который пока еще занимает консерватор Жерлов, авторитетного в литературе человека, члена СП, поэта и прозаика, главного редактора популярного журнала, профессора, новатора и вообще хорошего парня — Хохлева, (будем считать, что фамилия героя романа — совпадает с авторской фамилией). Цель благородная — вытянуть Союз СП из болота.

Конечно, Хохлеву — бывшему работнику Смольного и уважаемому многими в писательских кругах, можно было поступить проще —  «назначиться» решением сверху.

Но Хохлев — интеллигентный и порядочный человек, решил избираться по правде — набрать честной агитацией и своим авторитетом на предстоящих выборах большинство голосов.

Он пишет предвыборную программу, что вызывает бешенную злость со стороны Жерлова, который отчаянно сопротивляется, ибо не желает уходить из начальников, строит интриги и т.п. Ему помогает жалкая кучка подхалимов и льстецов.

Но старания Жерлова и его команды напрасны. На выборах большинством голосов побеждает Хохлев и становится Председателем правления Санкт-Петербургского отделения СП.

Вот, собственно краткое содержание романа. Вопрос — поверил ли я?

Безусловно, даже в Ангела, с которым периодически беседовал Хохлев.

Вы спросите, почему поверил? Потому что мне за 20 лет литературного служения приходилось и не раз встречаться с подобными Жерлову. Ничего хорошего — даже доброго слова — я от них не получил.

Поэтому я — за перемены, за обновление СП, за прием в ряды СП молодых и не молодых талантливых авторов, ведь в конечном счете от этого выигрывает качество литературы. Кроме того, я — за честную борьбу. Руководить писательским союзом должен честный и порядочный человек, который думает не о себе и своем окружении, а о чаяниях людей, которые бескорыстно служат Слову. Таким людям надо помогать — издавать, выдвигать на литературные премии, давать дачи в Комарово.

Но самый главный вопрос — создание благоприятной, доброжелательной атмосферы в СП, где каждый поэт и писатель смог бы максимально реализовать свой творческий потенциал.

Вот круг задач, над которыми придется работать лирическому герою — Хохлеву. Их решение по силам  — Личности, которая не побоится сломать стереотипы в литературе, Личности, которая отличит — кто поэт и писатель, а кто псевдо, Личности, которая поднимет профессию поэта и писателя с предпоследнего места в реестре профессий, хотя бы в первую десятку.

 

Николай Куковеров (июль 2011).

 

 

Алиса Манки (Санкт-Петербург)

 

Смело!

Восхищаюсь профессорской откровенностью, и хлопаю в ладоши. Молодец, Хохлев, мне нравится как ты их всех, правильно! Что той жизни осталось, надо быть честным и говорить то, что думаешь, а не то, что от тебя хотят услышать. Так ведь?

Стихи замечательные, и Ангел твой мне приглянулся... Может и ко мне залетит...

Лично я смеялась, когда читала роман. И чем дальше развивалась история, тем больше мне становилось весело…

Герой под фамилией Хохлев, искренне и немного наивно решил идти навстречу бетоноукладочному катку, под название «Союз писателей». Он прекрасно понимал, что шансов изменить сей союз немного, и что те товарищи, которые его выдвинули, вполне окажутся и не товарищами вовсе, когда речь пойдет о реальном голосовании. Но он рискнул! И даже Ангел за спиной предупреждал и так и сяк, переводил ситуацию на мировые законы развития вселенной, на законы физики и метафизики, рассуждал о человеке и его природе грешной…

Но герой шел решительно к цели, не обращая внимания на иносказательные предупреждения. Первое, к чему ему удалось прийти — это к предательству. Потом последовало отравление, чему я никак не удивилась, ведь старое не может отмирать безболезненно, оно сражается до последнего любыми способами. Не заставило себя ждать и собрание, которое больше интересовалось ни писательской деятельностью героя, а его любовными приключениями и прежней работой в госструктуре. Тоже все понятно: не интересно же обсуждать достижения другого, завидно становится, а вот покопаться в интригах сладко, там и вдохновение отыскать можно.

Единственное, во что я не поверила, так это в то, что героя избрали новым председателем союза… Вот такого точно быть не может в реальной жизни. Слишком люди любят власть, чтоб властвовать ею всласть (не я сказала!). Но без веры в будущее, человек попадает в тупик. И автор пытается дать надежду читателю, что выход из тупика будет, что добрые помыслы обязательно победят то зло, которое съело когда-то хороших и добрых ребят, вступивших в союз с чистым сердцем. Наверное, он прав. Я бы очень хотела, чтобы он был прав.

Ибо нельзя жить с чувством непогрешимости, безнаказанности и самовлюбленности, особенно писателю, который когда-нибудь ответит за каждое написанное слово. Только уже там, где поздно будет оправдываться и прикрываться временем перемен.

 

АМ

Используются технологии uCoz